|
Кровавая меня могила ждет,
Могила без молитв и без креста. (М.Лермонтов)
1.Русофоб?
Лермонтову не повезло происхождением. В нач. 1613 г. воевода
Волконский принял капитуляцию крепости Белая. 60 наемных ирландцев и
шотландцев из состава гарнизона еще помнили, что католицизм,
связывавший их с польским королем, на их родину был принесен мечами
английских завоевателей, и они решили перейти на русскую службу. Среди
них был поручик Юрий (Георг) Лермонт. Свое дело он знал, ибо, получив
низший воинский оклад в 3 рубля, в 1618 г., в войсках князя Пожарского
обороняя от поляков Можайск, он уже прапорщик (знамёнщик). После
войны, поручик Лермонт переходит на положение служилого человека,
получив поместье (девять деревенек и хуторов вкруг Галича и Чухломы).
В ХVII веке - до реформ Петра I (ославленного православными
крепостниками, как "русофоб") русскими крепостными в православной
России вполне мог владеть иноверец, и лишь внук Юрия, Евтихий
Петрович, становится православным, дослужившись до звания стольника.
Предки рода, увы, жили не в Каракоруме, и не в Константинополе, а в
ином граде св.Андрея - Сент-Эндрю, Шотландия. А на европейское
происхождение власти стали в России смотреть косо уже в нач. ХIХ века!
И Ю.П.Лермонтов, продавая галицкое и покупая тульское имение, вынужден
был делать запрос в Вотчинный к-т, восстанавливая сведения о
дворянском звании: семейный архив оказался "утрачен", о предках
говорить избегали. Шекспир, сказав про сына короля Дункана, увы, не
упоминает имен послужильцев королевича. Окажись иначе, у М.Ю., "последнего
потомка отважных бойцов", не возникало б вопросов о своем
происхождении: называя оных, нельзя было не упомянуть Лермонта.
Но отец поэта в запросе называет лишь русских предков за ХVIII век, -
хотя знания о древнем происхождении явно существовали: герб,
утвержденный за ним в 1820-х гг., удивительно напоминает герб старшей
ветви шотландских Лермонтов. Отыскался впоследствии и русский архивный
документ - копия 1698 г. поколенной росписи Лермонтовых, потомков
"солдата удачи" Георга, где указаны и их шотландские предки, причем
устное предание подкрепляется ссылкой на авторитетный источник:
средневековую латинскую хронику Боэция. Фамилию - по местности в
Нормандии, вероятно, отчизне, вместе с шотландским поместьем Дерси, в
день коронации 25.04.1061 года обрел один из ближайших сподвижников
мстителя цареубийце Макбету - Шотландского короля Малькольма III,
Лермонт. Миша, воспитывавшийся в семье бабушки, остался не посвященным
в родословную, и ощущая родство с Лермонтами своим филологическим
чутьем, о документальных свидетельствах так и не узнал.
Откуда-то, в последнее время родилась легенда, что Томас Рифмач -
потомок Лермонта и предок Лермонтова, знаменитый шотландский поэт ХIII
века (ок. 1220 - до 1298), очень сложные стихи-пророчества которого
сохранились лишь в нескольких пересказах, но чья биография - сама
стала легендой, является автором "Повести о Тристане и Изольде". Это
не так, даже 3-я редакция средневекового романа, только и дошедшая
досуть, старше его на полтора века. Максимум, что он мог, это изложить
в стихах кельтский первоисточник - шотландскую "Друстан-сагу"
(галльские саги слагались в прозе), но, как сказано, ввиду сложности
его стихов, они были достоянием ценителей техники и оказались быстро
утрачены. Лермонтов тоже не соблазнился им, написав стихи "Морская
царевна", разделяя взгляд Предания, раскрытый Г.-Х.Андерсеном
("Русалочка") и В.И.Бельским ("Садко"), что морским богиням
"сухопутный" воздух мужского мира тяжек.
А вот "...этот дерзкий текст, не зафиксированный воспоминаниями
ближайших спутников Лермонтова, вынырнул из архивных тайников
оставшегося неизвестным хранителя российских древностей в начале
1880-х гг." - так комментируются в собраниях, "допущенных
министерством образования Российской Федерации", скандальные строки
"Прощай немытая Россия" [цитируется по Библиотеке отечественной
классической художественной литературы в 100 томах, М.Ю.Лермонтов,
2002, с.379]. Вынырнул - не в автографе. Тем не менее, на 4 страницах
15-страничного комментария А.М.Марченко к 400-страничной книге,
показывается и доказывается, как, каким образом автор "Когда волнуется
желтеющая нива", "Родины", "Бородина" и других проникновеннейших
опусов, Лермонтов МОГ написать подобные строки.
Так происходит, потому что ХОЧЕТСЯ, чтоб он оказался автором.
Идентификацию Лермонтова, как автора "Немытой", произвел ее
открыватель П.И.Висковатов, не знавший почерка поэта. Однако,
сообразно духу времени, с 1920-х годов оно в нашей стране публикуется
и преподается в школьных программах - зомбируя публику в детском
возрасте, как лермонтовское. В 1980-х гг. Владимир Сергеевич Бушин,
сам склонный к поэтическому ремеслу и понимающий его - не только
холодными глазами аналитика, показал, что атрибутация смердяковской
эпиграммы была выполнена неверно. Десятилетие назад Николай Николаевич
Скатов, директор Ин-та Русской Лит-ры ("Пушкинский Дом") подтвердил:
Лермонтов не является ее автором. Однако, когда дело касается
русофобии гениев, мнение специалистов большой роли не играет (повлияло
то, что В.С.Бушин, долгие годы член ЦК КПРФ, был и остается
последовательным критиком национал-буржуазного курса Г.А.Зюганова и
Ю.П.Белова; а "придворных оппозиционеров" - централизованно
управляемые СМИ РФ прикрывают от непрошенных критиков!).
Не менее извращено толкование иных "тираноборческих" стихов, в
частности, "Демона". В наши дни иеромонах Нестор Кумыш показал, что
герой его отнюдь не почерпнут из канонов романтиков, как
постулировалось армиями "лермонтоведов", что описание деяний Демона
здесь следует зарождавшемуся реалистическому жанру, а сам характер его
автором был создан, сообразно тому, как изображала падших ангелов
свято-отеческая традиция.
2.Пророк
Всем более-менее известно, вошедшее в школьные программы, исполняемое
артистами, публикуемое в большинстве лермонтовских подборок
стихотворение "Сон". Но кроме частных, поэту принадлежат, не менее
пронзительные и, что удивительно, не менее точные общественные
пророчества.
Эти стихи, редко упоминавшиеся в советских литературоведческих курсах
и исследованиях (хотя их положил на музыку и пел бард Александр Дулов),
датируются 1830 годом. Император обожаем в народе, гораздо более,
нежели среди "искателей чинов... жадною толпой стоящих у трона",
пред ним бросаются на колени! Империя была в зените славы, и даже
эпидемия холеры - смертельной напасти средних веков, была Ею отражена,
ничего не предвещало страшных картин, описанных 15-летним мальчиком:
Настанет
год, России черный год,
когда царей корона упадет;
<...>
в тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь, и поймешь,
зачем в руке его булатный нож.
И горе для тебя! - твой плач, твой стон
ему тогда покажется смешон;
И будет всё ужасно, мрачно в нём,
как плащ его с возвышенным челом.
Под впечатлением гибели в холерном бунте двоюродного деда Николая
Столыпина, пансионер Московского университета создал учебник русской
истории начала ХХ в., точно указав последовательность событий, где
бедствия и воспоследовавшая революция были не причиной, а результатом
падения Самодержавия, метко передав психологические и портретные черты
"явившегося". Откуда поэт мог изведать будущее?
...Пользуясь этим случаем, приношу извинения за ошибку в преамбуле
статьи НП №35, 2014, с.3 (*). Цитируя работу А.С.Силина (1964 г.), я
не заметил головотяпства ее редактора: даты в книге называются по
двойному счету от 25 октября (7 ноября) 1917 года, а предшествовавшие
- по григорианскому стилю, вместо юлианского, вопреки правилам
издательства "Наука". Дата начала войны 28.07.1914 года является
григорианской (остальные указаны точно)! Пророчества же, о грядущих
судьбах и гибели в нач. ХХ в. Российской империи, делались иноком
Авелем. Екатерина II бросила разговорчивого иеромонаха в тюрьму. Павел
Петрович, пересматривая деяния матери-узурпаторши, выслушал вещего
инока, открывшего царю судьбу и судьбы его потомков. Узнав о будущем
Державы, Павел опечатал запись в императорском ларце, завещав "Вскрыть
потомку нашему, царствующему в 100-летний день моей кончины". Волю
довелось исполнять Николаю Александровичу и Александре Федоровне -
знавшим о событиях 1800-1899 гг., контролируя точность прогноза,
выехавшим в Гатчину 11.03.1900 г.. "Поехали они веселые, но
возвратились задумчивые и печальные" [Р.Белоусов "Вещий Авель",
М., 1998, с.188].
О содержании пророчеств, тем не менее, могли знать, они могли
передаваться, как родовое предание: жанр, издревле бывший устным, не
доверявшимся бумаге.
3.Поборник чести
В отличие от Пушкина, Лермонтов был равнодушен к фривольной античной
литературе, а вот русские древности знал порядочно. "Песня про купца
Калашникова" имеет источник: Повесть о московском купце Харитоне
Белоулине, известную в единственной копии из Пустозерска (в обрывке
сборника ХVII века), - предание, как прекратились в 1571 г. казни,
открытое Д.Н.Альшицем (**). Но поэт пересматривает протограф, устраняя
"тираноборческие" политические ассоциации, взыскуя тему защиты чести
незнатного человека (как и в романе "Княгиня Лиговская").
Она не нашла продолжения, задавленная хором "православных" писателей -
сочинителей образа человека маленького (в первоисточнике, гоголевской
"Шинели", бывшего скорее НИЧТОЖНЫМ), начиная с Ф.М.Достоевского,
отстаивавших за русским гражданином "право на бесчестье"
(сполна реализуемое с 1917 г.). Но создатель нового жанра -
психологической прозы был чужд привычек интеллигенции, он следовал
древней эстетической системе, и эпический объективизм повествования,
напр., в "Герое нашего времени", где греховность героя карается
событиями его жизни, а не авторской оценкой, разводил его с
фарисейским обуржуазившимся обществом, возглавлявшимся самим
Императором - требовавшим дидактического морализаторства.
Это игнорируется "литературоведческими" комментариями, тенденциозно
гнущими свою политическую линию. Правила и обычаи русского кулачного
боя были тогда хорошо известны. К ХIХ в. они изрядно цивилизовались:
боевые приемы, нацеленные на тяжкое травмирование (удар в височную
кость), в потешных боях не полагались. По рассказу С.Герберштейна -
как рыцарь, осведомленного об одном из семи "рыцарских искусств"
(в отличье от грамоты, кулачный бой в эту семерку входил), в ХV - ХVI
веках такого разделения на Руси не было. Но Лермонтов писал в 1830-х
г.! И в поэме коллизия развертывается, в действительности, так: "...В
эпоху Ивана Грозного, когда дуэлей не было <судя по периодически
издававшимся в ХIII - ХV вв. архиерейским и соборным запретам
христиански хоронить убитых на "поле", это не так (на таком поединке
воеводой Курбским был убит воевода Новодворский, предок Валерии
Ильиничны). Но от "дуэли" "поле" отличалось свободой выбора и
использования оружия. - Р.Жд.>, ...как повел себя, например, купец
Калашников, жену которого обидел опричник Кирибеевич?
Лермонтов совершенно точно это описал. Он улучил момент, и в честнОм
кулачном бою нанес противнику нечестный удар в висок. Он убил
обидчика, пожертвовав за это собственной жизнью. С точки зрения людей
эпохи Пушкина и Лермонтова, это была великая подлость, так не делают,
если ты вышел на честный бой, дерись честно! Но с точки зрения
современников купца Калашникова тот поступил абсолютно правильно, и
даже сам Иван Грозный сказал: "Казнить-то я тебя казню, т.к. убийство
было подлое, а велю палача нарядить, и по всей Москве звонить, а твоим
родственникам - торговать безданно и беспошлинно, потому что у тебя
были основания убить моего верного слугу"
[Л.Н.Гумилев "Этногенез и биосфера Земли", гл-ка 30-я].
Существует гипотеза (высказанная, если не ошибаюсь, А.Амальриком), что
стихи "Белеет парус одинокий" посвящаются Вел.князю Андрею Ярославичу
- Владимирскому князю в 1246-1251 гг., брату Александра Невского и
зятю Даниила Галицкого.
4.Убийство?
Следствие, наряженное по делу о гибели 15.07.1841 г. поручика
Тенгинского полка Лермонтова, велось не столько для выяснения, сколько
для сокрытия истины (ведь даже номинальные секунданты, Столыпин и
князь Трубецкой, в нем не фигурируют).
Врача на месте поединка не было (предусмотрительные секунданты обычно
брали его с собой; так происходит при поединке Печорина с Грушницким в
"Герое нашего времени"). По описаниям, получив по жребию первый
выстрел, Лермонтов пустил пулю в небо, оставив разряженный пистолет.
Здесь противнику, желающему продолжить бой, полагалось потребовать (а
секундантам, в случае чего, напомнить об этом) зарядить пистолет,
объявив, что будет его продолжать.
Пуля Мартынова ударив ниже руки с пистолетом (закрывавшей голову и
грудную клетку), как говорит акт освидетельствования, "попав в
правый бок ниже последнего ребра при срастании с хрящом, пробив
легкие, поднимаясь вверх, вышла между пятым и шестым ребром левой
стороны и при выходе прорезала мягкие части левого плеча" -
оставив сквозной канал в мускулатуре, сохраняя энергию. Последнее
важно, поскольку С.Недоумов предположил, будто в кармане сюртука поэта
лежала шифоньерка с подобранным им бандо, ранее потерянным Катериной
Быховец, и пуля, ударив в нее, изменила траекторию.
Пушкин был ранен похоже, под обращенную к противнику руку, но ему пуля
разбила крестец, нанеся тяжкое ранение в живот и оставшись в теле.
Тело Лермонтова имело выходное отверстие почти подмышкой... В фондах
Лермонтовского музея в Пятигорске хранится (хранился в советские
времена), выполненный руководителем музея 1930-х гг. С.Д.Коротковым,
чертеж с показанной траекторией пули, оставившей следы на костях поэта
- свидетельствуя, что она была выпущена не из пистолета Мартынова
(ежели события дуэли развивались так, как показали участники
событий...). В 1936 г. Коротков, при котором домик Лермонтова в
Пятигорске обрел свой исторический облик, был снят с работы "за
вульгарную версию убийства Лермонтова".
В 1957 г., когда идеологическая обстановка в стране ненадолго
смягчилась, эту версию опубликовал в журнале "Литературная Киргизия"
(ближе к Москве, видимо, не получалось) В.А.Швембергер. Против нового
правдоискателя была брошена легкая артиллерия - в лице особой комиссии
Пушкинского Дома, - хотя какое отношение имеет ин-т русской лит-ры к
вопросам баллистики, медицины, КРИМИНАЛИСТИКИ??? - постановившая, что
обнародованная Шлембергером версия "не заслуживает серьезного
внимания".
Уже в годы "перестройки" травля, организованная и дирижировавшаяся на
самом высоком государственном уровне (***) - подобно кампаниям
современным, удостоила вниманием актера и режиссера Николая Бурляева .
Удостоила за кинофильм "Лермонтов", бесцветный, снятый в традиции
биографических фильмов кон. 1940-х гг., однако, с намеком (лишь
намекающий!) на известную гипотезу заговора, составившегося с целью
убийства поэта. Гипотезу, как видим, вполне подкрепляемую уликами,
доныне доступную экспертизе (могила в Тарханах хранит останки поэта).
И доныне тревожащую - одними намеками на свое бытование - тех, кто
организовывал заговор против Русского Пророка, кто, хорошо зная о
подоплеке событий, истирал из общественного поля зрения имена не
склонных мириться с царствующей вкруг имени Михаила Лермонтова ложью.
Р.Жданович, «Новый Петербургъ», 09.10.2014
*) См.:
http://newspb.su/category/2014/35-04-09-2014/page/2/
(здесь и далее прим.авт.).
**)См. «Труды Отдела Древнерусской литературы», т. 17-й.
***). Как комментатор программы «600 секунд», А.Г.Невзоров высказался
о «Лермонтове» Н.Бурляева, как о лучшей картине отечественного
кинематографа. В его бытность сценаристом музыкальной редакции
телевидения, в программе «Музыкальный киоск» - писавшейся по его
сценариям, по его собственному признанию, сделанному во время
дискуссии с Олегом Кашиным о будущем русской литературы (в Центральной
С-Петербургской библиотеке им.Маяковского), - телезрителям была
представлена музыка этого фильма: романс Бориса Петрова на стихи
«Наедине с тобою, брат». Однако, демонстрацию сопроводила сентенция
ведущей МК, о том, что фильм оказался худшим отечественным фильмом, не
оправдав надежд. Что еще скажешь…
|