|
Прозвучавший в Царском Селе, на
III Международном конгрессе «Докирилловская Славянская письменность и
дохристианская Славянская культура» вопрос д.филос.н. В.А.Чудинова: «Может
ли слог быть носителем смысла? А отдельная буква?», - лишь внешне
является парадоксальным. Выдающийся ученый минувшего века (и нового
тысячелетия) Б.Ф.Поршнев констатировал: бедою современной ему
нейро-физиологии и психологии, сложившейся в ХХ веке, стала
внеисторичность - убежденность, что исторический процесс подчиняется
законам общественного развития (истмата), не будучи связан с развитием
высшей нервной деятельности. Так разрываются результаты трудов
историков (историков древнего общества) и психологов. "До сих пор
остается загадкой, почему "анатомически современный человек",
возникший св. 100-130 тыс. л.н., в течение десятков тысячелетий очень
мало продвинулся в отношении материальной культуры и столь долгое
время не смог создать каменной индустрии, превосходящей по уровню
мустьерские образцы. Но факт остается фактом: "поздние архаические" и
ранние "анатомически современные" гоминиды Передней Азии и Сев.Африки
пользовались в основном изделиями типа мустье-левалуа" [А.А.Зубов
"Палеоантропологическая родословная человека", М., 2004, с.377].
Загадкой, ибо не все «люди» с «анатомически современной» рукой
являются людьми.
Наука о языке тоже не заметила вывод, приводившийся ученым
[Б.Ф.Поршнев "О начале человеческой истории", 1974] по наблюдениям
клинической картины поражений головного мозга современных людей.
ПОСЛЕДНЕЮ, - будучи связанна с наиболее древними слоями речевого
мышления, - при поражениях головного мозга утрачивается глагольная
речь. Древнейшею функцией слова было повеление (суггестия).
Соответственно, слова представляли собой простейшие глагольные корни –
команды ("дай!", "режь!", "ешь"), фонемы односложные. "…Долго,
очень долго 2-я сигнальная система была всего лишь… фактором,
управляющим некоторыми действиями, целыми цепями действий, вторгаясь
там и тут в поведение ранних людей. Она отвоевывала все более обширные
поля у первосигнальной детерминации поведения, неизмеримо позже
приобретя знаковую функцию, слова и системы слов стали нечто означать
и значить…" [Б.Ф.Поршнев "Контрсуггестия и история", сб. "История
и психология", М., 1971, с.11]. Так - лишь после этого - появились и
развились из систем односложных понятий три системы языков, известные
ныне: корневая, приставочная и флективная. В первой словообразование
достигается перестановкой членов предложения, форма слова зависит от
его места. Таковы сино-тибетские и койсанские языки. Вторая меняет
форму прибавлением аффикса - префикса либо суффикса (возможна также
«вставка» его в середину слова), она самая многочисленная. Это – очень
важное подразделение, ибо префикс – приставка, взятая первой,
детерминирует еще не произнесенное слово. Есть даже гипотезы, что
матриархальность строя (видимым образом связанная с генами
монголоидной расы) определяется данным строем языка [С.П.Толстов
«Проблема происхождения индоевропейцев и современная этнография и
этнографическая лингвистика», КСИЭ, вып. 1-й, 1946].
Лишь в третьей речевой системе наличие слога, как такового (суммы
гласного и согласного), становится необходимым: в ней части речи
образуются «изгибом», изменением гласных, внутри корня – в
семито-хамитских языках, в корне и аффиксах – в индо-германских. Иными
словами - флексивная система развилась у семитов из сино-тибетских
либо койсанских языков, из приставочных – у арийцев. Заметим, первые
владеют ею не очень органично, нарушая согласования частей речи даже в
выверяемых веками текстах:
«…в библейском иврите
сказуемое во мн.ч. при подлежащем в ед.ч. или сказуемое в м.р. при
подлежащем в ж.р. – вполне возможное, хотя и нечастое явление (Бытие,
4,10; Судей, 21,21; Левит, 26,33 и т.д.). [Это]
факультативность, немыслимая для греческого или латинского языка;
[например] в греческом при подлежащем во мн.ч. ср.р. сказуемое
ВСЕГДА стоит в ед.ч. – [то есть,] несмотря на необычность этого
правила согласования, это именно согласование» [А.С.Десницкий
«Поэтика библейского параллелизма», М., 2007, с.437].
«Неоттолерантизированные» результаты исследований подбрасывают много
таких «случайных» наблюдений. Например, использование понятийной речи
и шире - наличие самой второсигнальной нервной деятельности надежно
определяется на черепе гоминиды, по отпечатку её мозгового скелета
[В.Н.Кочеткова "Метод реконструкции основных долей мозга у ископаемых
гоминид по их эндокранам", «Вестник Антропологии», № 3, 1960;
В.Н.Кочеткова "Эволюция мозга…", сб. "У истоков человечества", М.,
1964]. По этим признакам, человеку разумному лишь ок. 40 тысяч лет.
Форма черепа – зависит от формы мозга, задается его ростом [см. там
же], это признак детерминированный генетически. В то же время по
показаниям генетического хронометра, например, бушменская популяция (капоидной
расы) - существует обособленно св. 100 тыс. лет [Зубов, с.359]. То
есть раса, говорящая языком, родственным китайским и семитским языкам,
возникала независимо от рас северного полушария. Расы хомо сапиенс –
являются биологически разными видами, существующими лишь в пределах
общего семейства (хотя «наукой» сие упорно не признается)…
«Непонимание прикрывает человека от суггестии…» [Поршнев, 1971,
с.19]. И это показывает, насколько опасным может оказаться вторжение в
чуждый семантический фонд, принадлежащий неродственным языкам.
***
ХХ век подарил нам заботу о «спасении души» - благодаря книжной
культуре и СМИ овладевшую даже теми слоями общества (напр.
б\крестьянством), следующими спиритуалистической религии
(православие), чья «естественная» религиозность была невысокой.
Наши – индоевропейские языки классифицируют объекты по родами,
определяя их одушевленным\неодушевленным и мужским\женским и средним.
Язык прошлого был типологически строен, в нём выразителем категории
неодушевлённости – был именно средний род. И эта его возможность –
создала потенцию абстрактного мышления, развивавшегося уже в
Античность у самых разных племен индогерманское речи (греков, латинов,
персов), ибо в структуре языка имелась категория, словно специально
существующая для выделения класса имен-нарицательных. Поэтому, в
частности, именно арийские народы создают науку, как метод
абстрагирования и обобщения, когда технические изобретения других
народов древности, например в Юго-Восточной Азии, всегда оставались
прикладной (инженерной) отраслью - не связанной с теоретической
(философской) областью.
В дравидийских языках иначе, нежели в индогерманском, в них происходит
противопоставление одного человеческого - мужского (либо двух –
мужского и женского) рода, используемого лишь применительно к
человеку, – и немужского, обозначающего предметы природной среды,
независимо от их одушевлённости. Точно так отделяют себя от природного
окружения строители городов… Возводить грандиозные инженерные
сооружения умели многие народы древности, живущие
патриархально-родовым строем и деревенским бытом [см. напр.: Д.Хокинс,
Д.Уайт «Разгадка тайны Стоунхенджа», М., 1984]. Но урбанистическая –
городская цивилизация основанная на преобразовании естественного
ландшафта в искусственный, ныне зашедшая в тупик и требующая
«модернизации» [см. М.Калашников «Глобальный смутокризис», Минск,
2009], возникла - в области Месопотамского и Индостанского Двуречий.
Она есть порождение народов шумеро-хараппского – дравидийского мира
[см. Б.И.Кузнецов "У истоков цивилизации"\ «Байкал», № 4, 1973], в
прошлом её заселявших [С.-К.Чаттерджи «Введение в индоарийское
языкознание», М., 1977, гл. 2-я]. И эта черта её создателей находит
вполне адекватное выражение в их языках.
Тюрко-монгольские языки, как и родственные им [см. А.Г.Каримуллин "К
вопросу о генетическом родстве…", "Вопросы географии США", Л., 1976]
языки северо-американских индейцев, будучи приставочными языками –
подобно дравидийским языкам, категории рода, тем не менее, не знают
вовсе. Тюркоязычные мигранты познакомили нас с такими «толерантными»
выражениями русского языка как «один дынь», «килограмм яблоки»,
«сладкая арбуз» и т.п.. Свойство языка нашло своё отражение в
социальном строе. Именно тюркские [см. Л.Н.Гумилев «Древние тюрки»,
М., 1993, с.75; П.К.Козлов «По Монголии и Тибету», М., 1956, с.с.
51-52; Л.И.Климович «Из истории литератур Советского Востока», М.,
1959, с.с. 200-243] и индейские народы, лингвистически чётко не
различавшие рода деятельности человека, имели такую стадию
общественного развития как матриархальный строй, пережиточно дожившую
до ХХ века, объявленную масонами Морганом и Энгельсом (а за ними
советской «наукой») универсальной, ныне «реставрируемую» в Западном
обществе «нью-эйджерами», - в арийской Европе однако исторически не
прослеживаемую [Г.Чайлд "Арийцы…", М., 2006, с.106].
Так лингвистика влияет на образ жизни, на цивилизацию.
И столь же принципиальная граница пролегла между индогерманскими и
семито-хамитскими языками, не смотря на формальную принадлежность тех
и других к флективным языкам. Последние обладают лишь двумя родами,
мужским и женским, не зная категории одушевлённости, что затрудняет
возможность абстрагирования. При необходимости, как имя нарицательное,
иногда может использоваться мужской род, так поступает арабский язык,
но сложности это создает. И там, где римлянин вводил дефиниции,
древний семит изъяснялся «притчами».
Особенность мышления, сформировавшего концептуальный аппарат «Торы и
Пророков», имеет, в частности, следствием то, что в иудео-христианской
и шире – авраамической цивилизации в её целом, не смотря на 3-е
тысячелетие, доныне господствуют спиритуалистические суеверия,
насаждаемые не только церковной проповедью, но и секулярным
кинематографом («Живой», «Матрица», «Аватар»). Мир семитских божков -
был миром духов, обитающих в своих «домах» [В.А.Белявский «Вавилон
легендарный и Вавилон исторический», М., 1971, с.159], так называемых
вефилях. Не исключая и Аллаха (вефиль доныне в Мекке), и Иегову - чей
камень как свидетельствует Талмуд - хранился в «ковчеге завета», в
святая святых Иерусалимского храма [Иосиф Флавий «Иудейская война»,
Минск, 1991, с.490, прим.33]. «Б-г есть дух» - фраза, имеющая
чисто натурфилософское наполнение! «…В основе… лежит священный
предмет, фетиш, окруженный двором. Этими фетишами, последним
представителем которых является существующий до сих пор «черный
камень» в Мекке, были у финикиян конусообразные или столпообразные, а
то и круглые камни или колонны, считавшиеся носителями божественной
силы и называвшиеся «вефилями» - «домами божиими». Среди
них могли находиться и аэролиты, но вообще такое благоговение к
большим камням могло явиться только у жителей пустыни, для которых
всё, выделявшееся из однообразия равнины, возбуждало священный трепет»
[Тураев, т. 2-й, с.с. 13-14].
Надо ли пояснять, что это суеверие? А представление о так называемой
«душе», как об основе человеческой ЛИЧНОСТИ, требующей «спасения», -
происходит именно из этого набора спиритуалистических (духовных)
суеверий.
***
Народы Европы усвоили это суеверие от наших предков – фракийцев, что
рассказывают эллинские рассказы о победном шествии в Элладу через
Фракию «индийского» божества Диониса [В.И.Иванов «Дионис и
прадионисийство», Баку, 1922]. В классических преданиях сохранилась
память о 2-м тыс. до н.э., когда инды жили ещё в Причерноморье [см.
Жданович «Арийцы: Drang
nach Osten», гл. «Арья-Славянство»\www.zrd.spb.ru,
письма].
Некогда царил «…золотой век, когда не было еще ни труда, ни войны,
ни греха, когда Земля-мать с материнской нежностью заботилась о
человеке, давая ему и пищу, и одежду, и знание – да, и знание в той, к
счастью, незначительной доле, в которой оно было ему нужно для
блаженного, хотя и бесцельного бытия» [Ф.Зелинский «Из жизни
идей», СПб., 1907, т. 1-й, с.188]. Но «Зевс жил в разладе с
Матерью-Землей, вырвав человечество из-под власти ее законов, в
которой оно раньше пребывало вместе с прочими животными, и поведя его
по пути умственного развития. Но на этом пути нет душевного мира; и
вот ради него Зевс и родил примирителя – Диониса. …Он кликнет клич – и
сбегутся его поклонники на святые поляны своих родных гор, чтобы там
хоть в течение нескольких дней жить по законам Матери-Земли; они будут
ночевать на зеленой мураве, а дни проводить в веселых хороводах, под
звуки безумящей музыки – тимпанов, кимвалов и флейт. Охватит их
неистовый восторг, им покажется, что душа их отделяется от их тела и
живет своей собственной неописуемо блаженной жизнью – и они познают,
что эта их душа самобытна и неразрушима» [Ф.Ф.Зелинский "Сказочная
древность", М., 1994, с.16]. Так праздновались вакханалии эллинами,
мистами Диониса, предшественниками христиан (как ни покажется это
удивительным).
«О фракийцах, язык которых представлен многими десятками местных
названий и личных имен в античных источниках, народе, с которым греки
связывали мифы об Орфее и Дионисе, с каждым годом становится известно
всё больше, и не только в результате непрерывно ведущихся
археологических раскопок. Обследование фракийской ономастики,
проделанное И.Дуридановым и В.Н.Топоровым, обнаружило её тесные связи
с ономастикой народов, говоривших на языках балтийской семьи, вплоть
до того, что напрямую возникает мысль о древнем балто-фракийском
диалектном единстве. …Не будет преувеличением назвать Фракию местом
пересечения дорог, ведущих во все концы мира индоевропейцев, как бы
сердцевиной этого мира» [Л.А.Гиндин, В.Л.Цымбурский "Гомер и
история Восточного Средиземноморья", М., 1996, с.186]. Начальный
формант Епта- встречается в множестве фракийских имён-композитов. «…Антропонимы
такого рода часто содержат в начальной позиции имена различных
божеств. …Комбинаторный анализ, побуждающий видеть также и во
фракийском (Х)епта- некий теоним, делает очень наглядным вывод Дечева
о тождестве этой основы с редким именем богини-матери в Анатолии 1-го
тыс. до н.э.» [там же, с.199]. П.Кречмер напоминает, что в
комментарии Прокла к диалогу Платона «Тимей» кормилица детей Диониса
зовется Хиптой. Он «выявил в этом позднем теониме продолжение имени
заимствованной хеттами [несийцами] у хурритов во 2-м тыс. до н.э.
великой богини, жены хурритского бога грозы Тешуба» [там же,
с.200].
Так мы узнаем о происхождении Великой Богини-Матери - божества культов
Анатолийского п-ва, - а до арийского завоевания также и Балкан, -
ближневосточной богини Кубабы (Кибелы), по-хурритски (протовайнахски)
именовавшейся Хиптой. Кланяясь ей (для отвода глаз называя её Девой
Марией), Ватикан допускает 12-летний брачный возраст [ЗРД №5, 2010,
Обзор СМИ], по примеру Древнего Рима (где ср.продолжительность жизни
не превышала 30-40 лет и иначе родители не вырастили бы детей). И РПЦ
– вопреки светскому законодательству Византии (введенному Петровским
Синодом лишь в 1713 году), требовавшему 13 - 15-летнего минимального
брачного возраста, - допускала брак 12-летних, спасаясь от какового,
например, сбежала в монастырь св.княжна Ефросинья Полоцкая.
Микенские греки узнали Хипту как «Кибелу Троянскую» -
почитаемую кавказцами (ранее владевшими Малой Азией), - и в эпосе
противопоставили богине мудрости - Афине (Атане в микенском
произношении): «Владычице Асийской» (или Конной, ашува - конь
по-лувийски; Асия – Страна конников), как она именуется в каталогах
жертвоприношений микенских греков.
Гомер зовёт её (Хипту) Афродитой [см. Ф.Ф.Зелинский «Эллинская
религия», Минск, 2003, ч. 2-я], но отождествляет отнюдь не Афродитой
Уранией (Небесной), а с Афродитой Расхожей (Пандемос). Урания была
хранительницей Кипра, и нередко её ваяли с копьем и в доспехах -
подобно покровительнице града Афин. Троянская же Афродита - в битвах
лишь терпит раны.
Со стороны европейцев – доныне читающих Гомера более, нежели Библию,
не очень красиво, когда они поддерживают вайнахов в их войне против
русских! Но и «кажется, греческий перевод слова машиах – Христос –
непосредственно связан с Агни. Ибо Агни, поливаемый при рождении
маслом и свщ. Сомою, имеет производную «гари». Это слово первоначально
значило свет огня, «помазанного» маслом. Оно слышится в греч. «харис»,
в эпитете Афродиты, и сохр.в греч.глаголе chrio – помазать,
производным от которого и явл. Слово Христос» [А.Древс «Миф о
Христе», Л., 1924, т. 1-й, с.193]. То имя, что в русских библейских
«переводах» звучит как Помазанник, при терминологическом переводе –
исходящем от первоистока эллинского термина, должно бы звучать: Ярун
(м\род от ярь-). Оно действительно встречается среди писанных
греческим шрифтом надписей на стенах, засыпанных некогда извержением
Везувия [В.И.Модестов «Об одном славянском имени в Помпейских
надписях», Труды Третьего Археологического съезда (1878), т. 1-й,
Киев, 1879]. Таких тенденциозных искажений много в известном нашем
«переводе» Библии. Есть бытовое выражение «это я промазал»,
напоминающее о смысле греческого «амортия» - дословно промах,
восходящего т.обр. в индоевропейскую древность. Однако, перевод
переводит его как «грех», т.е. греза - иллюзия, свидетельствуя
тем знакомство с буддийской ученой мыслью (т.е. славянский
терминологический аппарат библейского перевода возник не позднее У в.
н.э., когда еще существовали связи Европы с Дальним Востоком).
Протодиакон Кураев отдыхает… «Страсти» - происходят от слова
труд (лат. passio
вело бы к русскому слову похоть, в его широком смысле). И все русские
христиане, борющиеся с ними, соответственно – суть тунеядцы,
преследовавшиеся в 1917-1991 согласно духу советского УК: «кто не
работает – тот не ест»… В греческом тексте на месте «страстей»
стоит термин, обозначивший неотъемлемую черту православной проповеди:
«пафос»…
***
"Как отмечает Мелларт, "контрастирующие символы жизни и смерти -
постоянная черта Чатал-Гуюка". Разумеется, как мы уже видели, сама
Великая Богиня была прежде всего божеством плодородия, рождения.
Вместе с тем животным, которое символизировало ее, был леопард, что
подчеркивает агрессивный, дикий и зловещий хар-р ее образа. Обратим
еще раз внимание на то, что даже будучи изображаемой в качестве
роженицы, богиня поддерживается двумя животными кошачьей породы, т.е.
выступает одновременно как Хозяйка Зверей. На основе этого, а также
того "темного, сколь и тревожного факта", что "в фундаменте ее алтаря
были погребены многие человеческие черепа", Магрис заключает, что для
обитателей Чатал-Гуюка, "Богиня секса и материнства была также Богиней
загробного мира, ибо в человеческой жизни нет ничего ближе к смерти,
чем совокупление и роды". Т.обр., типичное для хтонических божеств
сочетание символики плодородия, рождения, жизни, с одной стороны, и
смерти - с другой, в этой столь древней фигуре просматривается уже
вполне отчетливо" [В.П.Горан «Древнегреческая мифологема судьбы»,
Новосибирск, 1990, с.37]. Примитивная керамика присутствует уже в
нижнем слое древнейшего в мире малоазийского городища Чатал-Гуюк, в
коем обитатели ещё принадлежат протоевропейской расе (до 180 см
ростом). Но она не развивается, а напротив – исчезает далее, до 6-го
а) горизонта, где она появляется снова [Е.Н.Черных «Человек - металл -
время», М., 1972, с.23]. Аналогично, «керамический» 7-й (сверху)
стратиграфический слой Хаджилара - второго городища цивилизации
Чатал-Гуюка - ниже прерывается и подслаивается глубоким и значительно
более древним 1,5-метровым слоем, со строениями, устройством и
размерами кирпичей-сырцов близкими строениям Джейтуна (Туркмения) [В.М.Массон
«Неолит Юж.Турции», «Археология Старого и Нового Света», М., 1966].
Там, под глиняными полами - также подобно Джейтуну, обнаруживаются
ритуальные захоронения черепов, конструктивно напоминающие - таковые
же захоронения в строениях культуры докерамического неолита Иерихона в
Палестине, образовывая цивилизационное единство цивилизации
«строительных жертв». Иерусалимская Голгофа («Лбы») – это ведь
тоже место захоронения черепов, место - ритуальных человеческих
жертвоприношений [Древс, с.197].
Великая ближневосточная богиня отнюдь не отличалась т.наз.
«развращенностью»! Совсем напротив, во многом она была по-монашески
стыдлива: «Олеарий рассказывает про московитов ХVII
века: когда муж ложится с своею женою в постель, он предварительно
завешивает в спальне иконы. Что это значит? Божество не должно видеть,
что творится, это оскорбит его взор. Любовь переживается человеком как
нечто своё узко-личное, как секретное «баловство», очень, конечно,
сладкое, но поганое и грязное. У эллина же над ложем его любви стояла
золотовенчанная Афродита, радовалась на ласки и соприкосновенную
наготу и, как светлую жертву себе, принимала блаженные стоны и
судороги. И московит, и древний эллин любили как-будто одинаково. Но
отношение их к любви было глубоко различно, поэтому и переживания
имели очень мало общего. Для московита любовь была приятным, но
нечистым удовольствием, для эллина – божественным таинством»
[В.В.Вересаев «Аполлон и Дионис», М., 1924, с.35]. И мы, уроженцы
«атеистического государства», тоже знаем культ Кибелы, - даже помимо
романов И.А.Ефремова, - как т.наз.«Родины-Матери», чья иконография
была задана грузинским графиком Тоидзе.
В нашем языке слово ОТЕЧЕСТВО –
мужского рода, подобно немецкому
vaterland,
слова же «родина» не употреблялось вплоть до эпохи Державина и
Карамзина. Соответственно, никому не было известно, что она – «мать».
Популярность культа Кибелы в СССР вызывалась психологической
необходимостью, необходимостью религиозно освящаемых человеческих
жертвоприношений. Все советские и постсоветские вожди после
И.В.Сталина «лечились» фетальными материалами (технология была
разработана в 1930-х супругом скульптора Веры Мухиной).
Жертвоприношениями же «строительными» - покупалось советскими вождями
внутреннее спокойствие, убежденность в трансценденциальной правоте
дела и устойчивости собственного положения (санкционируемого «свыше»).
И чем меньше оставалось такой политической уверенности - тем чаще
вместо былого, по-лапласовски великого атеистического агитпроповского
постулата, «символа веры» во всемогущество Разума: «на чужой
территории и малой кровью», - из репродукторов мы слышали иной
символ веры: «…нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой
не постоим» (Окуджава). «Как показал Рудольф Отт, очень многие
люди в условиях эмоционального напряжения, столкнувшись с ЛЮБЫМ
необычным явлением, могут испытывать совершенно специфическое чувство
зависимости, благотворения (furch,
awe),
являющееся первоисточником религиозных верований [ссылка]. Характер
этого чувства сходен сейчас в самых разных культурах, и, судя по
всему, так обстояло дело и у древних народов»
[А.И.Зайцев «Греческая религия и мифология», М.-СПб., 2005, с.35]. В
криминалистике это известно как синдром заложника. «Еще раньше…
Герман Узенер… выявил основной путь эволюции религиозных верований –
от элементарных образов, непосредственно связанных с конкретными
переживаниями и потребностями, вплоть до монотеистических религий типа
христианства» [там же, с.33].
Культ руководители РФ, внешне обнимаясь с патриархом РПЦ, тайно
практикуют доныне. Архитекторы СССР маниакально стремились на месте
снесенных церквей (чьи луковичные завершения, при патр. Никоне
сменившие древнерусский шатер, по справедливому замечанию
Вл.Истархова, являются фаллическими символами) втыкать монументы
«воинской славы» - т.наз. «стамески», бывшие теми же фаллическими
символами. Демократы превзошли коммунистов. На Охтенском мысу в
Петербурге - на месте древнейшего поселения Приладожья [см.:
http://bashne.net]
- они возводят фаллос высотой 410 метров!..
***
Наличие субстанции, связанной с человеческим дыханием, не отрицалось
натурфилософией, возникающей в терминологическом аппарате
индогерманских языков (где есть класс абстрактных понятий). Но здесь
мы встретим неожиданность: анимализм – кино про ЖИВОТНЫХ - наименовано
по латинскому слову
anima,
тому же, что и греческ. «психэ» - «душа». Где располагается
«душа», в сердце? Отнюдь! Поддыхало – это БРЮХО, и кулачные бойцы
ударом «в душу» зовут удар в область желудка - в солнечное
сплетение… «Мир был для эллина прекрасен и божествен, боги
составляли неотъемлемую его часть. Столь же неотрывную часть этого
мира составлял и человек. Только в нем, в здешнем мире, была для него
истинная жизнь. По смерти человек, как таковой, исчезает, он
становится «подобен тени или сну» (Одиссея, 11-я). Нет и намека на
жизнь в уныло-туманном царстве Аида, «Где мертвые только тени
отшедших, лишенные чувства, безжизненно веют». Лучше жить жалким
поденщиком на земле, чем царствовать над тенями мертвых. Душа человека
неотрывно связана с телом и с этой жизнью. У Гомера слово «психе» не
обозначает души в нашем смысле. «Душа»-психе противополагается не телу
[читай - плоти] – а самому человеку. И Ахиллес «многие души
могучие славных героев низринул в мрачный Аид, а САМИХ распростер ИХ
на снедь плотоядным». Психе, как указывает Нэгельсбах, есть у
Гомера принцип животной, а не духовной жизни…» [Вересаев, с.35].
То же у Фирдоуси: «Простерлись недвижно, оставшись без сил, И с
милой душою ИХ рок разлучил» (дастан об исходе Кей-Хосрова).
Что было ценным для героя, не озабоченного «душеспасительными»
суевериями? Словарь и формульный язык, сохраненный позднейшими
литературными памятниками, позволили реконструировать для рубежа 4-го
– 3-го тыс. до н.э. существование Греко-индоиранской (арийской)
общности. Из них стал представим образный мир тех песен, что слагались
предками эллинов и индоиранцев об их героях. То были воители с «мощным
духом», взывающие к богам - «подателям благ», в битве
добывая «славу мужей», «неумирающую» на «широкой
земле». «…В культурном сознании малоазийских греков оставались
живыми тысячелетние эстетические клише, связанные с традициями
воинской героики, ее неизменными ценностями. Именно это важно:
…языковые способы выражения таких ценностей, от неведомых поэтов
раннебронзовой эпохи и до Гомера, находились в отношении прямой
генетической преемственности. …Поэт работал временами с невероятно
архаическим материалом» [Гиндин, Цымбурский, с.15]. Этот материал
сохранили русские былины – как жанр слагавшиеся на Руси исключительно
словенами, новгородцами [см. С.И.Дмитриева "Географическое
распространение русских былин", М., 1975], как уроженцы Балтийского
Поморья – избежавшими контактов с цивилизациями Леванта. Былина о
Святогоре, старшем среди ЯЗЫЧЕСКИХ богатырей, не фиксируется на Мезени
и Зимнем берегу – в регионе, где сохраняются древнейшие версии былин
[там же, гл. 4-я]. То есть мы имеем дело с вторичной реконструкцией
образа, выполненной новгородским поэтом уже в летописную эпоху,
калькой фракийского имени Пирвы-Перуна: Хэрос Пейрос (Ярый Перун), -
известной благодаря классическим текстам [см. Гиндин, Цымбурский, гл.
6-я].
Носитель человеческих качеств – язык, Слово: Речь (санскр. Rta,
др.-перс. Arta – «Правда», ср.-перс. Аша) – слово, однокоренное с
русским П-РАВЬ (прямота).
И то, что остается после «праведного» ЧЕЛОВЕКА, несомое указанным
носителем – носителем человеческого бессмертия, это не его
«бессмертная душа», а его СЛАВА.
Одиссей, занимаясь некромантикой (Одиссея, песнь 11-я), дает душам
умерших вкусить жертвенной крови, лишь после этого, обретая плоть –
плоть жертвы, они обретают способность видеть, чувствовать, осознавать
– отвечая на вопросы жертвователя. Персидский поэт Санаи - автор поэмы
«Странствие рабов божьих по Пути к своему истоку» (одного из
первоисточников «Божественной комедии») [А.Е.Бертельс "Художественный
образ в искусстве Ирана Х - ХУ веков", М., 1997, с.157 и дал.], начал
её главой «Обращение к ветру». «…Очевидно, потому, что ветер делает
«ветренным» - грешным обыкновенного человека, будучи субстанцией
«животного духа», и бороться против него, против искушения
удовольствиями жизни труднее…» [там же, с.251]. Джан- (фарсийское),
употребляемое Санаи для обозначения этой самой, ветреной души, -
передает арабское нафс- [там же, с.252, прим.27], - т.е. библейское
нефеш- - именно «душу», «дух».
То, что «спасают» авраамисты…
Роман Жданович
·
Вернуться на страничку новостей |
