WWW.ZRD.SPB.RU

ИНТЕРЕСЫ НАРОДА - ПРЕВЫШЕ ВСЕГО! 

  Главная страница сайта  
    Новости  
  Номера газет, аудио информация, электронные версии  
  Интернет-магазин: книги почтой, подписка, электронные версии.  
  Славянская Община Санкт-Петербурга и Лен. области  
  Фотографии: демонстрации, пикеты, другие мероприятия  
 ВЫХОДИТ С АПРЕЛЯ 1991г.

ВСЕРОССИЙСКАЯ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГАЗЕТА 

  Письма читателей, которые не вошли в бумажные выпуски газет  


Св.Валентин – против Ермолая Еразма
(происхождение Западной цивилизации и русского Манихейства)

Это было вероучение, за принадлежность к которому языческий император Диаклетиан и христианский император Феодосий равно карали смертной казнью, адептов коего папа Геласий (конец У века) изгнал из Вечного града Рима, постановив несовместимость следования оному – с Христианской верой. Так квалифицировали в Римской империи учение, созданное учителем и пророком Мани.

…Давно став секулярной – постхристианской цивилизацией, Европа тем не менее, продолжает праздновать 14 февраля праздник Средневековья, день св. еп.Валентина, как День влюбленных.

Указ.раннехристианский мученик эпохи кесаря Тиберия внесен в святцы разных (в т.ч. и Православной) церквей, празднование по разным источникам выпадает на разные даты.

В Житиях Дмитрия Ростовского его нет, иерей среди нескольких Валентинов есть лишь пресвитер Валентин, что показывает временную границу доступных археп.Дмитрию материалов: в древнейшей церкви пресвитеров не было, появившись же – они очень долго не имели прерогативы совершать таинства [А.П.Лебедев «Духовенство древней Вселенской церкви от времен апостольских до Х века», 1997]. Вопроса правки «священной истории» мы уже касались [«Что мы празднуем?»\ www.zrd.spb.ru, 07.01.09]. Первоначальный Христос, рожденный от Девы (что не только не было сокрыто, но постулатом внесено в ранние свщ.тексты, произносимые по-арамейски – еврейской речью), громящий любителей кровавых (законных) жертв в капище Ягве Иерусалимского, дающий адептам Свою Плоть и Кровь, используя при этом квасной хлеб (артос), к позднейшему юдо-христианскому б-гу отношение имел чисто теоретическое («б-гословское»). Не более имел Он отношения к позднейшему Христу гностиков: претворив воду в вино, помиловав блудницу, кормя паству (символическое насыщение Причастием 5 тысяч пасомых в Евангелии показано как бытовое [см. там же]), приобщая Себе мистов плотски, а не «духовно».

Подробностей мученичества еп.Валентина в православных источниках не содержится. Как можно понять из латинских житий, во времена когда Христианство не виделось еще Имперским властям чем-то целостным – т.е. до эдиктов Траяна [А.П.Лебедев «Эпоха гонений на христиан», 1904], епископ совершал венчания знатных любовников, бракосочетание которых с позиций двора, виделось нежелательным. Этот смысл и вошел в празднование.

Со стороны «борцов с космополитизмом» - идеологов манихейской идеологии возрожденной россиянской государственности – жизнеутверждающее, гедонистическое мировоззрение Запада* вызывает отторжение. Россиянин должен пребывать в скорби и печали, раскаиваясь в «грехах» (и не замечая, как сверху залезают в его карман)!

И в 2008 году, по предложению, оглашенному устами супруги православного президента Дм.Ан.Медведева, альтернативным «празднованием любви» - в Россиянии был назначен иной церковный праздник, день Муромских святых Петра и Февронии, как день семьи и супружества. Символом государственного праздника сделана была ромашка. Видимо, как символ гадательности этого вопроса: «любит – не любит»… Посмотрим, насколько уместно сделана замена.

***

Идея абсолютизированной верности и такое представление современной цивилизации как необходимость формальной моногамии, как условия существования любого брака - не просто светского, но и «гражданского» – неформального (именуемого «блудным сожительством»), возникла очень недавно. (Ныне она уходит из Романо-германского мира и никогда, минуя краткую эпоху зрелости такой западнической страны как СССР, не была известна на Руси).

Античному либо варварскому домохозяину, равно как и раннесредневековому феодалу, наличие искренней любовницы ничуть не мешало, не только оставаться мужем законной жены, но и законным обладателем домашних рабынь и даже вольнонаемных служанок, если сексуальная независимость тех не оговаривалась особо в договоре найма («ряде»). Знатная – равная по положению любовница при этом и в мыслях не держала обвинить милого в «изменах»! Жена могла стать «салтычихой» для несчастных невольниц, но претензий к мужчине у неё не возникало. Против обычая сожительства женатых с рабынями очень долго боролась Церковь, но взгляд что интимные отношения уместны лишь для деторождения, отстаиваемый Ею, обрекал сию миссию на неудачу.

Дезавуировала традицию прошлого, как ни странно, светская – рыцарская литература, нарисовавшая довольно воздушный идеал «Прекрасной Дамы», но понятия «святости брачных уз», насаждаемые священнослужителями, попиравшая самым решительным образом.

Естественный для романной традиции, привычной нам, эротический стержень повествования, не являлся стержнем, и вообще - не мог играть сколько-нибудь видной роли, больш.часть истории существования эпической литературы.

В «Илиаде» стержнем сделан гнев героя - вне счета добычи, из мести, лишенного предводителем греков законно причитавшейся пленницы. Но после того, как её уводят из шатра Ахилла, она перестает интересовать Гомера и о ней не вспоминают, не глядя, что Брисеида – не простая наложница, а пленница царского рода, и ею упоминается, что Патрокл сбирался сделать её законной женой неженатого друга [А.И.Зайцев "Следы мифа о похищении Елены Тесеем в гомеровском эпосе", Вестник ЛГУ, №20, историческая сер., вып. 4-й, 1964].

И в классической эллинской литературе этого также не могло быть (что обычно упускают современные режиссеры). Эсхил в комедии Аристофана похваляется в Аиде перед новатором драмы Еврипидом, словами: «никто не может сказать, чтобы я изобразил когда-нибудь влюбленную женщину», - подобное виделось в эллинской драме, решавшей этические вопросы, зрелищем отвратительным и непристойным. Хор в «Медее», в трагедии Еврипида (431 г. до н.э.) – новатора драмы, патетически восклицает: «Вверх потекли воды священных рек…». Это потому так, что: «…наступила пора чести для женского племени; перестали мы быть достоянием оскорбительной молвы; замолкнет песнь древних певцов, поносящая нашу неверность; что-ж вдохновитель Феб не внушает нашему уму вещего звука лиры, а то мы бы спели другую песнь в ответ на песни мужчин?..» [Ф.Зелинский, «Из жизни идей», 1995, т. 1-й, с.с. 400-401. - к слову, драматург никак не прославляет свою героиню, - скорее, происходит обратное: там же, с.с. 353-356]. Потому и не внушает!..

Прозаический эллинский роман – жанр, рассказывающий о приключениях любовников, формируется в полисах Малой Азии, т.е. на границе Эллинского мира, лишь ок. II в. до н.э. [там же, т. 2-й, с.с. 240-242, 255], под выраженным иноземным влиянием.

Е.Э.Бертельсом был реконструирован жанр недошедшей доныне в оригиналах (потому что бывший устным) скифской эпической литературы: героической поэмы – в наименовании содержавшей имя героя и приставку -нама (повествование, далее - «книга»), и поэмы романтической – состоящей из соединяемых имен двоих центральных героев. О некоторых таких иранских повествованиях, как напр. о Зарере и Отатиде (Зариварае и Хатаусе), упоминают древнегреческие писатели (напр. Харес Митиленский, Ктессий Книдский), сопровождая это деталями, свидетельствующими о достоверности известий. Так напр., Харес пишет что персы картинами из истории Зарера и Отатиды украшали фронтоны домов. Древнеиранская живопись не сохранилась, но традиция сюжетной росписи фронтонов в Персии дожила доныне, ныне их украшают романтическими эпизодами из «Шахнаме»; известность названных героев в ираноязычном мире подтверждена персидскими источниками. «…Надо думать, не случайно большая часть как восточных «романтических» поэм, так и известных нам древнегреческих романов имеет заглавие, состоящее из двух имен собственных, имён пары влюбленных – «Хосров и Ширин», «Лайли и Маджнун», «Дафнис и Хлоя», «Левкиппа и Клитофонт», «Анфия и Аброкома», «Херей и Каллирроя», «Исмин и Исминия» и др.. Также не случайно, по-видимому, и то что тематика большей части древнегреческих романов связана с Востоком (эфесские истории, эфиопские истории и т.п.). Если же вспомнить о том, что, когда древнегреческие писатели еще даже и не помышляли о романах, саки и массагеты, по свидетельству историков, уже создавали эпические сказания «романтического» характера, то из всего этого можно сделать два важных вывода. Первый состоит в том, что греки, войдя в соприкосновение с восточноиранскими племенами [после завоевания теми Селевкидской Персии и основания Парфянского царства], заимствовали у них идею «романтической» поэмы и создали свой роман, широко использовав, конечно, близкие им мотивы. Второй – что идея эпической поэмы, воспевающей двух влюбленных, не восходит к Фирдоуси, а сложилась среди восточно-иранских племен, по крайней мере, веков за 15 до него» [Е.Э.Бертельс "История персидско-таджикской литературы", 1960, с.с. 239-240]. В эту же примерно эпоху, идея такой поэмы заимствуется и в Индии. Такова «Рамаяна» (условно «Рама и Сита»), разросшаяся до 50 тыс. стихов благодаря фиксации письмом. Описываемые ею события происходят до событий складывавшейся еще до Вальмики «Махабхараты» (где участвуют раджаньи Лунной династии): риши Васиштха, ориентировочно датируемый по 7-й мандале «Ригведы» эпохой «народов моря» [см. С.-К.Чаттерджи «Введение в индоарийское языкознание», 1977, с.с. 80-82 и предыд.], является советником Дашаратхи – царя Солнечной династии, отца Рамы. Тем не менее, до автора «Рамаяны», вероятно столь же исторического лица, в отличье от мифических Вьясы и Вайсампаяны [В.Г.Эрман "Книга о Бхишме как сюжетное ядро "Махабхараты"", в кн. «Махабхарата», кн. 6-я, 2009], сделать сюжетом повествования историю сына Дашаратхи никому и в голову не приходит. Мировоззрение героев «Рамаяны» запечатленное Вальмики, но чуждое его эпохе - требующее изгнать освобожденную из рук демона Ситу в лес, - дышит глубоким архаизмом: по взглядам древности, когда ставками раджей были не дворцы с гинекеями, а походные лагеря, - похищаемая в отсутствие ария его жена должна была своими силами защититься от насильников либо покончить самоубийством. «Грихья-сутра», описывая свадебный обряд, поучает об этом невесту т.обр.: «наступи на этот камень; как камень будь тверда, учничтожай тех, кто пытается причинить тебе зло; побеждай врагов» [К.В.Тревер "Памятники Греко-бактрийского искусства", 1940, с.76].

Восточная литература, привнесенная из Туркестана на Ближ.Восток и лишь эпизодически влиявшая на жанровую систему Эллинистического времени, после наступления «Тёмных веков» в Европе была забыта. Но она оказалась широко востребована эпохой Средневековья. В нач. 2-го тыс. н.э., когда иранская сюжетика стала анахронизмом на самом Ближ.Востоке [ср.: Бертельс, 1960, с.с. 268-284], она неожиданно, через посредничество арабов – собственных эпических жанров не имевших [там же, с.с. 94-106], оказалась перенятой Средневековой Западной Европой. Песни времен Карла Великого - сказания о деяниях герцогов-разбойников варварской эпохи неожиданно сменяются «куртуазной» рыцарской литературой большого формата, причем исследователь её А.Н.Веселовский отмечает, что складывалась она вне альбигойского влияния (сосредоточенного в области создания квазиагиографии), хотя и овладела умами провансальцев [А.Н.Веселовский «Мерлин и Соломон», 2001].

Исследования ХХ века показали существование тогда обширной переводной литературы, переведенной с восточных на молодые национальные – светские языки Европы: кастильский, старо-французский, каталонский, итальянский и т.д. [А.Е.Бертельс "Художественный образ в искусстве Ирана IХ - ХУ веков", 1997, с.с. 155-160]. Эти исследования прошли мимо лишь русскоязычной историографии, ввиду идеологически мотивированного отрицания компаративистики, насаждения автохтонистических суеверий в советской науке, насаждаемых учением 5-го касика марксизма Н.Я.Марра - отрицавшим биологическую реальность народов и рас. «Выделив ряд областей, где и сейчас встречаются прямые предки культурных растений, Вавилов говорил, что в остальные районы они были занесены человеком в результате заимствований и расселения древних племен. Опровергнуть это, доказав, что предковые формы злаков представлены повсеместно и одомашнены тоже повсеместно и к тому же одновременно, при всем желании нельзя», - объясняет причины расправы над Н.И.Вавиловым А.А.Формозов, - «…Соглашаясь с Вавиловым, надо было бы признать большую роль миграций в истории человечества, а эта идея была тесно связана с индоевропейской лингвистикой – главным врагом создателя «нового учения о языке» президента ГАИМКа Н.Я.Марра» [А.А.Формозов "Русские археологи в период тоталитаризма", М., 2004, с.222; см.: Бертельс, 1997, с.с. 5-6]. Это мракобесие негласно соблюдалось и в 1960-е годы, когда, например, постулировалось распадение индогерманского континиума еще в неолите (если не в мезолите), т.е. практически, де факто – отрицалось само его существование (де юре, перед зарубежными коллегами, заявлять подобное уже совестились, предчувствуя грядущий 1991 год).

С переводами, на Западе оказались перенятыми повествовательные конструкции героической «сако-массагетской поэмы», на родине, после политической победы Ислама и бытового отюречивания стран и народов, лишь пережиточно тогда воспроизводимые Фирдоуси - и с ним прекращающиеся.

Но они оказались «влитыми в мехи новые» - преобразившись на новой почве, в рыцарский роман привычного нам содержания. С ним пришли и его идеалы – вполне «антихристианские», противоречащие учению Церкви, требующей от паствы «смирения» (верхом коего является смерть), - но неосознанно воспринимаемые нами как естественные.

Может возникнуть вопрос «почему же монистические и дуалистические учения не смогли вытеснить христианства, особенно в средние века, когда папы воевали с императорами, а схоласты тратили силы на бесплодные споры друг с другом? Пожалуй, потому, что монизму [августинианству] и манихейству противостояло неосознанное мировоззрение, суть которого можно сформулировать следующим образом: Бог сотворил Землю, но дьявол – князь мира сего; на Земле дьявол сильнее Бога, но именно поэтому благородный рыцарь и монах-подвижник должны встать на защиту слабого и бороться с сильным врагом до последней капли крови. Ведь не в силе Бог, а в правде, и творение его – Земля – прекрасна; а Зло приходит извне, от врат Ада, и самое простое и достойное – загнать его обратно. А что Бог не сотворил дьявола – ясно и без доказательств; предполагать такое – просто кощунство. Эта концепция была непротиворечива, проста для восприятия и соответствовала если не нравам того времени, то его идеалам. А поскольку идеал – это далекий прогноз, воспринимаемый интуитивно, то он и оправдался, биосфера продолжает существовать» [Л.Н.Гумилев «Этногенез и биосфера Земли», 1990, с.483].

***

Подробности житийной биографии мужа Февронии, князя Петра из благородного дома Черниговских князей, княживших в Муромо-Рязанской земле [Ю.В.Кривошеев "Муромо-Рязанская земля", Гатчина, 2002; о доме Ольговичей см. в статье: А.Д.Никитин "Лебеди" Великой степи", Наука и Религия, №№ 9-12, 1988], как и его супруги, известны нам благодаря повести дьякона дворцового собора в Москве ХУI века, псковича родом, Ермолая Еразма. Это тот редкий случай, когда древнерусское сочинение дошло доныне в автографе - авторской рукописи [см. «Повесть о Петре и Февронии», 1979 (и др.изд.)]. Ермолай использовал фольклорный рассказ начала ХУ века (неизвестный в летописях), судя по фабуле - благословлявший народные идеалы. Его же использовали В.И.Бельский и Н.А.Римский-Корсаков.

Но известное нам литературное произведение Ермолая – авторское, и некоторые новеллы его, далекие от греческой ортодоксии, оказались любезны ново-воцерковившимся россиянцам.

Княгиня незнатного роду, изгнанная боярами, уезжая с Петром и свитой из родного города, на корабле испытывает взгляд некоего мужа, «воззревшего на святую с помыслом». Как еще должен смотреть мужчина на женщину, если он не Ориген**? Новостью ли были для Февронии подобные взгляды – на Руси, где женщины не носили чадру, а появиться на людях, не наложив косметику, считали не вполне приличным [см. «Россия ХУ - ХУII в.в. глазами иностранцев», 1986]? Княгиня же, знаменитая своею мудростью, советует похотливцу испить воды справа по борту, затем слева. «Равна ли… убо вода, или одна слаще?», - в ответ на подобный вопрос тот естественно отвечает, что равна. «И едино естество женское есть…», - совершенно не по-женски комментирует Феврония. Кроме того, что это неправда, кроме того, что лицезрел её корабельщик очами, а не «удилищем», сыщите бабу, бывшую б такого мнения о себе… Мы имеем дело не с бытовой мудростью, а с религиозным, учительным догматом. Надо только определить, с каким. Допустим, вы вожделели к Ноне Мордюковой. И она, не глядя, что вам далеко до Тихонова, согласна ответить взаимностью (всё ж не святая…). Но только при этом - для самого главного, вместо себя, она подсылает к вам другую ельцинскую активистку – Леночку Хангу. Всё по этому же – потому что естество женское одинаково. Что вы скажете?..

Процитированное – отнюдь не христианский, но зато - в точности манихейский взгляд на этот вопрос. Секты ново-манихейского толка, надо сказать, были широчайше распространены в Средневековой Европе, включая и Русь [см. А.Н.Веселовский «Мерлин и Соломон», 2001]. Например, манихейские идеи отмечены современниками в Послании князя Андрея Курбского (создателя термина «Святая Русь»). Судя по сугубому вниманию к Ветх.завету, характерному РПЦ, но чуждому византийской традиции, мы можем предполагать западное – альбигойское происхождение святоотеческой «ортодоксии» [моя работа «Велико-Московский Райх» дожидается печати в изд-ве, см. выдержки в статье на www.zrd.spb.ru, 2008].

«В чем усматривали катары (альбигойцы) и вообще все гностики-манихеи свою задачу? Они считали, что надо вырваться из этого страшного мира. Для этого… мало убить тело, надо умертвить душу. Каким путем? Убив все свои желания», - рассказывал Лев Гумилев [«Конец и вновь начало», 1994, с.222], - иными словами, поборов т.наз.«страсти»: «Аскетизм, полный аскетизм! Есть только постную пищу, но у них оливковое масло было хорошее, так что это было довольно вкусно. …Затем, конечно, никакой семьи, никакого брака. Надо изнурить свою плоть до такой степени, чтобы душа уже не захотела оставаться в этом мире, тогда она в момент смерти воспарит к светлому Богу. Но плоть можно изнурять двумя способами – или аскетизмом, или неистовым развратом. В разврате она тоже изнуряется, и поэтому время от времени альбигойцы устраивали ночные оргии, обязательно в темноте, чтобы никто не знал, кто с кем изнуряет плоть. Это было обязательное условие, потому что если человек полюбил кого-то, это уже привязанность. Привязанность к чему? – к плотскому миру: она его полюбила или он её – значит, всё! Они уже не смогут стать «совершенными» и изъяться из мира. А если просто в публичном доме плоть изнурять, то это – пожалуйста!» [там же].

И теперь, подобную же «мудрость» мы слышим из уст святой княгини? …Словом, празднуйте св.Валентина - не глядя на «борьбу с космополитизмом» кремлевских ново-православных мечтателей, положив (что кладут на такое) на казенное празднование Муромских святых, подобно прочим ново-россиянским праздникам!

Р.Жданович

*Лежащее в самом фундаменте современной цивилизации (здесь и дал.прим.авт.).

**Вырвавший себе м… (по завету Христа).

 

· Вернуться на страничку новостей

Перепечатка материалов разрешена. Ссылка на газету и сайт обязательна.
Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов.
© За Русское Дело.